Месть Темного Бога - Страница 55

Хозяин гостиницы стоял в сторонке, пока двое господ оглядывали тесные комнатушки.

— А где они дрались? — спросил бледный. Он вел себя не так любезно, как его спутник, заметил трактирщик, и говорил с каким-то странным акцентом.

— Вот в этой, — ответил он. — Вон, на полу еще видны следы крови, как раз рядом с твоим сапогом., Обменявшись быстрым взглядом с бледным господином, темноволосый увлек трактирщика к лестнице.

— Ты должен позволить нам задержаться здесь на несколько минут, чтобы удовлетворить наше любопытство. А тем временем не отнесешь ли пива и жаркого нашим слугам, которые ждут во дворе?

Почуяв возможность дополнительного дохода, трактирщик заторопился на кухню.

Мардус дождался, пока трактирщик отошел достаточно далеко, чтобы ничего не слышать, и кивком приказал Варгу лу Ашназаи начинать.

Некромант опустился на колени, вынул маленький ножичек и соскреб засохшую кровь с грубых досок пола, потом осторожно собрал ее во флакон из слоновой кости и заткнул его. Его тонкие губы искривила неприятная улыбка, когда он бросил взгляд на зажатый между большим и указательным пальцами флакончик.

— Они наши, благородный Мардус! — злорадно сказал он, переходя на Древнюю Речь. — Даже если он больше не носит Того, теперь мы их выследим!

— Если только они те, кто нам нужен, — ответил Мардус на том же языке. В этом деле некромант разбирался лучше и был скорее всего прав, но Мардус, как всегда, не стал его поощрять. У каждого своя роль, и ее нужно играть.

Мардус спустился вниз, и Варгул Ашназаи с кислым видом последовал за ним. Увидев трактирщика и его жену, Мардус выразительно пожал плечами:

— Как ты и говорил, ничего там нет, — притворяясь разочарованным, сказал он. — Но у меня есть еще один, последний вопрос.

— Что же ты хочешь знать? — спросил трактирщик, явно предвкушая еще одну монету.

— Ты говорил, они дрались, — начал Мардус, теребя завязки кошелька. — Мне любопытно знать из-за чего. Нет ли у тебя каких— нибудь соображений?

— Ну… — протянул трактирщик, — я уже говорил тебе, что они вцепились друг другу в глотку до того, как я пришел. Пока я зажег свечу, пока нашел свою дубинку, мальчишка уже уложил второго. Но, как я заметил уже потом, похоже, они вырывали друг у друга что-то вроде ожерелья.

— Ожерелья! — воскликнул Варгул Ашназаи.

— Ох, там и смотреть-то особенно не на что было, — вмешалась жена трактирщика. — А уж убивать из-за этого и вовсе не стоило!

— Точно, — согласился ее супруг с отвращением. — Всего-то и было, что кусок дерева размером с монету в пять пенни на кожаном шнурке. На нем, правда, была какая-то резьба, да только таких безделок полно у любого бродячего торговца.

Мардус озадаченно улыбнулся:

— Что ж, они заблудшая парочка, как ты сам сказал. Пожалуй, и хорошо, что я от них избавился. Спасибо тебе.

Бросив трактирщику еще одну монету, он вышел во двор, где его дожидался отряд.

— Теперь ты, надеюсь, не сомневаешься, господин? — прошептал Ашназаи, дрожа от сдерживаемого гнева.

— Похоже, они еще раз улизнули от нас, — задумчиво пробормотал Мардус, поглаживая пальцем в перчатке подбородок.

— Он должен был быть мертв еще неделю назад! Никто не может выжить…

Мардус слабо улыбнулся.

— Да нет же. Даже ты, Варгул Ашназаи, должен признать, что мы преследуем не обыкновенных воришек.

Кинув довольный взгляд на безлюдные окрестности гостиницы, он повернулся к своим солдатам:

— Капитан Тилдус!

— Да, господин?

Мардус слегка кивнул в сторону гостиницы:

— Убей всех, кто там есть, а дом подожги.

ГЛАВА 14. Плавание на юг

Алеку захотелось громко запеть, когда земля скрылась за горизонтом в первый день плавания. Пустынные воды, безбрежное небо, жалящий ветер, ледяные брызги, летящие от бушприта весело бегущей под всеми парусами «Касатки», казалось, омывают его, унося все плохое.

Трудиться приходилось в поте лица, ничего не скажешь. Матросы сваливали на него самую грязную работу не по злому умыслу, а просто потому, что знали

— пробудет он на корабле недолго и нет смысла учить его моряцким премудростям. Хотя ожог на руке все еще болел и кожа скоро потрескалась от соли и ледяной воды, Алек старательно делал все, что ему поручали: драил палубу, черпал воду из-за борта, помогал на камбузе. Как только ему удавалось найти свободную минутку, он спешил вниз, присмотреть за Серегилом.

Но несмотря на уход, его спутнику становилось хуже. Воспаление распространилось по его худой груди, и на щеках горели пятна лихорадочного румянца, только и нарушавшие смертельную бледность. От него даже пахло тяжелой болезнью. Седрик, судовой кок и лекарь, помогал Алеку, чем мог, но ни одно из его лекарств, казалось, не оказывало действия.

— По крайней мере тебе все еще удается хоть чем-то его поить, — заметил Седрик, глядя, как Алек терпеливо вливает ложку бульона между запекшимися губами больного. — Пока он пьет, надежда еще есть.

Алек сматывал перепутавшуюся веревку, когда на третий день плавания к нему подошел капитан. Погода держалась хорошая, и Талриен был весел и дружелюбен.

— Жаль, что ты расстанешься с нами в Римини. Думаю, мы сделали бы из тебя неплохого моряка, — заметил он, опираясь на перила. — Большинство сухопутных жителей проводят свое первое плавание, свесившись через борт и выворачиваясь наизнанку.

— Тут у меня проблем нет. — ответил Алек, немного повеселев. — Трудно только найти то, что Бини именует «морскими ногами».

— Я заметил. В первый день, когда была сильная качка, тебя швыряло, как поплавок на воде. Когда сойдешь снова на землю, тебя тоже сначала будет шатать. Поэтому-то моряки сразу и отправляются в таверны, знаешь ли. Посидишь да выпьешь как следует, вот и почувствуешь себя опять как на палубе в шторм. Хочется оказаться в родной стихии.