Месть Темного Бога - Страница 57

Темно-каштановые волосы оставляли открытым чистый лоб, тяжелая коса лежала на забрызганном грязью зеленом плаще. Несколько выбившихся прядей обрамляли ее сужающееся к подбородку лицо мягкими волнами. Когда она повернулась к Алеку, замершему на месте от восхищения, он увидел, что глаза ее сияют голубизной, а на щеках играет здоровый румянец. Секунду он мог думать только о том, что перед ним стоит самая красивая девушка из всех когда-либо виденных им. И к тому же совершенно необыкновенная, потому что вместо платья она была одета в узкие штаны из оленьей кожи и зеленый камзол, отороченный белым. Камзол украшала богатая вышивка — герб, на котором две скрещенные сабли поддерживали корону. Тяжелый серебряный латный воротник сверкал у нее на шее, а на боку висел длинный меч на военной перевязи.

— Красавец, не правда ли? — заметила девушка.

— О да. — Алек поспешно перевел глаза на коня.

— Ты собираешься купить его? — спросила девушка,-, когда конь вытянул шею поверх ограды и потерся о плечо Алека. — Ты определенно ему понравился.

— Нет! Ох… нет, я просто смотрю. — Алек сделал шаг назад, стыдясь своей грязной и потрепанной одежды. — Я никогда раньше не видел аурененских лошадей.

Она неожиданно улыбнулась и стала выглядеть совсем девочкой, несмотря на свои доспехи.

— Я тоже сразу его высмотрела, но только не хотела покупать, если ты его уже выбрал. — Поглаживая морду лошади, она ласково заговорила с конем: — Как ты считаешь, хороший мой? Ты пойдешь со мной?

Как бы в ответ жеребец фыркнул и ткнулся носом в ее руку.

— Ну вот, он и решил, — сказал Алек, довольный тем, что полюбившийся ему конь получит такую прекрасную хозяйку.

— Пожалуй, — согласилась та. Торговец лошадьми давно стоял наготове и по жесту девушки теперь приблизился, низко кланяясь. — Твои лошади, как всегда, прекрасны, мастер Рокас. Этот господин и я решили, что мне следует взять твоего черно-белого. Сколько ты за него просишь?

— Для тебя, повелительница, его цена двести золотых сестерциев.

— Справедливая цена. Деньги у капитана Миррини.

— Премного благодарен, повелительница. Это все, что тебе нужно сегодня?

— Нет, я должна еще выбрать нескольких коней для гвардии, но я хотела сначала купить этого, пока его кто-нибудь не перехватил. Не попросишь ли ты кого-нибудь из моего эскорта оседлать его для меня? — Повернувшись к Алеку, она снова улыбнулась. — Спасибо тебе за помощь. Скажи мне, как тебя зовут?

— Арен Силверлиф.

Солдат в зеленой с белым форме подвел оседланного жеребца. Легко вскочив в седло, девушка сунула руку в кошель на поясе.

— Силверлиф, вот как? Что ж, удачи тебе. Арен Силверлиф. — Она бросила ему монету, блеснувшую на солнце желтым. Алек ловко поймал ее, не сводя глаз со всадницы. — Выпей за мое здоровье. Это и мне принесет удачу.

— Обязательно, и спасибо, — ответил Алек отъезжающей девушке и, быстро повернувшись к солдату, сказал: — Какая красавица! Кто она?

— Ты не знал? — воскликнул тот, оглядывая Алека с ног до головы. — Это принцесса Клиа, младшая дочь царицы. Ну и повезло тебе, а, парень!

Толпа опять окружила загон, и несколько незнакомцев стали хлопать Алека по плечам, завидуя его знакомству с особой царской крови.

Бини локтями растолкал их.

— Что она тебе дала? — Алек посмотрел на золотую монету. Она была меньше, чем его скаланская серебряная; на ее аверсе был тот же герб — полумесяц и пламя, — но на реверсе изображен профиль мужчины. — Полсестерция! На это ты можешь пить за ее здоровье два дня не просыхая! — Бини шутливо ткнул его локтем в бок.

— Принцесса! — изумленно покачал головой Алек.

— О, она часто здесь бывает. Она в конной гвардии, под командой своего брата, и здорово разбирается в лошадях. Пошли, уже началась погрузка. Лучше нам быть на месте.

Разгрузив товары, привезенные из Майсены, команда Талриена теперь носила в трюм небольшие глиняные кувшины с вином. Потом настала очередь клеток с домашней птицей; их Талриен приказал разместить на палубе и как следует привязать. Матросы перешучивались: теперь всю дорогу кудахтанье и кукареканье будут веселить их, заодно с запахами курятника и тучами птичьего пуха.

К середине дня все дела были закончены, и судно двинулось ко входу в канал; другие корабли уже ждали своей очереди, разделенные предписанным расстоянием: смотрители опасались толчеи, которая могла бы перекрыть движение по узкому каналу. Вскоре после того, как «Касатка» встала на якорь, к ней подошла шлюпка, и маленький толстенький человечек в засаленной шляпе взобрался по трапу. Это был смотритель гавани, и Талриен, быстро переговорив с ним, заплатил за стоянку и проход по каналу. Когда смотритель отбыл, Талриен заметил стоящего неподалеку Алека и поманил его к себе.

— Предстоит ждать целый час. Скажи Седрику, чтобы он пока подал обед, ладно?

Алек передал распоряжение, потом налил в чашку бульона и спустился к Серегилу. К тому времени, когда он снова поднялся на палубу, несколько судов, стоявших впереди, уже скрылись в темном устье канала. Яркая вспышка, отраженная зеркалом с высоты башни Астеллуса, оказалась сигналом очередному кораблю, и толстобокая шхуна, ожидавшая своей очереди перед «Касаткой», подняла якорь и скрылась в темной расселине.

Наконец вахтенный крикнул:

— Нам сигналят, капитан!

— За дело, ребята! Весла на воду! — скомандовал Талриен.

Пока поднимали якорь, несколько матросов занялись установкой на носу и корме больших факелов, другие подняли доски палубы и вытащили оттуда длинные весла. Каждое из них продели в круглую оплетенную канатом уключину в борту, и по сигналу капитана помощник влез на возвышение на корме и завел песню. Гребцы, подчиняясь ритму, поднимали и опускали весла, и судно плавно скользило по спокойной воде. Капитан Талриен встал к рулю, направляя корабль в гулкий сумрак между колоннами.