Месть Темного Бога - Страница 71

Нисандер снял с полки два больших кубка и вручил один Алеку. Юноша с изумлением стал вертеть его в руках: он никогда не видел ничего подобного. Кубок был вырезан из единого кристалла горного хрусталя и инкрустирован золотом и драгоценными камнями, которые в бликах огня светились, гкак вино.

— Я вполне мог бы обойтись и стаканом, которым пользовался за едой, — запротестовал Алек, осторожно держа кубок обеими руками.

— Ерунда! — рассмеялся Нисандер, прихватил грарин и направился к двери.

— За эти кубки я чуть не заплатил жизнью. Было бы очень обидно не пить из них после этого.

Они обнаружили, что Серегил все еще крепко спит.

— Давай расположимся поближе к нему, — сказал Нисандер и снова озорно подмигнул Алеку. — Ты, конечно, из почтения к моему старческому возрасту уступишь мне кресло, а сам можешь сесть в ногах его постели. Какая-то часть его души поймет, что мы рядом, и это ее порадует.

Алек по-турецки уселся в ногах кровати Серегила, опершись на спинку. Нисандер наполнил кубки красным вином и протянул один юноше:

— Пей, мой мальчик! Это вино способствует разговорам, и я знаю, что у тебя накопилось много вопросов. Я вижу, как они роятся, подобно пчелам, у тебя в глазах.

Алек сделал большой глоток и почувствовал, как теплая волна разлилась по телу.

— Я хотел бы больше узнать о том диске. Как ты тогда назвал его?

— Телесм. Волшебный предмет, обладающий внутренней магической силой, но который к тому же человек, знающий о его свойствах, может использовать для собственных чар. Яд, покрывающий его, облегчает задачу. Мы с Валериусом обсуждали это вчера вечером. К сожалению, я мало что еще могу рассказать о диске

— Хорошо, а как насчет того черного существа, которое, по его словам, видел Серегил? Оно было на самом деле?

По лицу Нисандера пробежала тень.

— Чтобы быть уверенным, мне нужно услышать рассказ Серегила. Как бы то ни было, кто-то тратил много средств и сил, чтобы найти вас обоих и диск.

Алек внимательно посмотрел на волшебника:

— И ты думаешь, что этот кто-то продолжает нас преследовать?

— Весьма вероятно. Но тебе нечего бояться, милый мальчик. Я поместил диск в такое место, где до него никто не доберется. Кто бы ни шел по вашему следу, он потерял его с того момента, как я закрыл диск в сосуде, а может быть, и раньше, когда ты снял его с Серегила. Пока ты остаешься в Ореске, даже целая армия тебе не страшна.

— Но если Мардус такой могущественный маг…

— Мардус не маг! — Нисандер оценивающе посмотрел на Алека. — То, что я скажу тебе, должно остаться между нами, понимаешь? Повторяю, он не маг. Мардус один из самых влиятельных аристократов, к тому же, по слухам, незаконный сын старого Верховного Владыки. Как бы там ни было, он человек безжалостный, обладающий опасным и изобретательным умом, умелый воин и жестокий убийца. Чрезвычайно жаль, что он видел вас в Вольде; будем надеяться, ни один из вас никогда больше не попадется ему на глаза. Но я совсем не намерен пугать тебя — ты и так натерпелся страху за эти недели. Так что давай-ка выпьем еще этого прекрасного вина и перейдем к более безобидным темам. Говорил тебе Серегил, что он когда-то был моим учеником?

— Нет, но мне об этом рассказывал Микам, еще в Боерсби. — Алек любовался игрой луча солнца в алых глубинах кубка. За все те долгие дни, что они провели вместе в холмах, Серегил ни разу не касался своего прошлого. — Микам говорил, что из этого ничего не получилось.

Нисандер улыбнулся, глядя на Алека поверх кубка.

— Это, мой мальчик, ужасное преуменьшение. Ни у одного волшебника не было еще такого старательного и такого неуклюжего ученика. Но давай я начну сначала. Серегил прибыл ко двору царицы Идрилейн в качестве бедного дальнего родственника, изгнанного собственной семьей, совершенно одинокого. Его сделали пажем при дворе, но долго он не выдержал, как ты можешь догадаться. Потом он был, кажется, младшим писцом. Опять неудача. После еще одной или двух попыток найти ему занятие его представили мне.

Я был очень ему рад, не мог поверить своему счастью:

Серегил обладает хорошими способностями, к тому же он страстно хотел учиться. Но через несколько месяцев обнаружилось, что что-то не так. Он постиг основы с легкостью, которая радовала нас обоих, но как только мы попробовали перейти к магическим наукам более высокого уровня, все пошло как-то наперекосяк.

Нисандер покачал головой, погрузившись в воспоминания.

— Сначала дело было просто в том, что заклинания не срабатывали, а если и срабатывали, то совершенно неожиданным образом. Если он пытался передвинуть, не прикасаясь к ней, какую-нибудь вещицу, например, солонку, — она переворачивалась. Он пытался снова — и соль вспыхивала ярким пламенем. С третьей попытки солонка могла полететь мне в лицо. Однажды он попробовал простенькие чары, вызывающие посланца, — и через пять минут все пауки, сороконожки и уховертки, какие только обитали поблизости, хлынули в нашу дверь. После этого мы стали проводить занятия на свежем воздухе.

При попытке левитировать он снес целую купу деревьев в парке. Когда он хотел позвать какое-то безобидное существо, кажется, бабочку, лошади в конюшне сходили с ума в течение часа. Дело дошло до того, что, если в Ореске случалось что-то необычное, винили в этом нас.

Ох, как же мне было обидно! Ведь несмотря на все неудачи и разрушения, я-то знал: в нем есть сила. Я ее чувствовал, даже когда не чувствовал сам Серегил. Ему все-таки иногда удавалось добиться результата, но это было так непредсказуемо! Бедный Серегил совсем пал духом. Я видел, как просто попытка зажечь свечу довела его до слез. Потом случилось так, что он превратил себя в кирпич.