Алек, который как раз в этот момент пригубил вино, поперхнулся и расхохотался. Он знал, что смеяться не следует, но вино сделало свое дело, и он никак не мог остановиться. Все рассказанное Нисандером так не соответствовало тому Серегилу. которого он знал!
Нисандер сокрушенно покачал головой:
— Тот обряд, который он тогда совершил, применяется для превращения в другое существо, и обычно я помогал ему. Но тут он настоял, чтобы сделать все самому — и в результате стал кирпичом. Насколько я помню, он хотел превратиться в лошадь. Во всяком случае, вспышка, которой обычно сопровождается превращение, была, а потом последовал удар — и все: у моих ног лежал обыкновенный кирпич.
Алек, зажав рот рукой, пытался сдержать смех; в результате он так трясся, что вся кровать заходила ходуном и Серегил зашевелился под одеялом.
— Нет-нет, Алек, не вставай: Серегилу полезно чувствовать твою близость. — Нисандер ласково похлопал Серегила по плечу. — Ты, милый мой, никогда не любил вспоминать тот случай. Ах, Алек, теперь мы можем смеяться, но уверяю тебя, тогда нам было не до смеха. Вернуть изначальный облик человеку, который сам превратил себя в неодушевленный предмет, чрезвычайно трудно. Мне понадобилось два дня, чтобы расколдовать его! Я знал, что нам следует на этом остановиться, но Серегил умолил меня дать ему еще один шанс. И он его использовал: отправил себя в другую плоскость.
— Другую плоскость? — икнул Алек, вытирая глаза.
— Это как попасть в другую страну или другой мир, за тем только исключением, что другие плоскости не существуют в нашей реальности. Никто на самом деле не понимает, что они собой представляют, известно лишь, что они существуют и в них можно попасть. Однако там подстерегают опасности, и оттуда трудно вернуться. Если бы я не был рядом, когда Серегил это сделал, он там бы и остался. Вот тогда я и сказал: все.
Нисандер снова посмотрел на Серегила, и теперь на его лице уже не было веселья.
— День, когда тебе, мой мальчик, пришлось снять одежду ученика, был самым печальным в моей жизни. — Маг сделал глоток из кубка и продолжал: — Видишь ли, Алек, поскольку мы лишены возможности иметь детей, мы часто привязываемся к ученикам, как к собственным сыновьям. Мы передаем им свои знания и умения, и они несут память о нас в то будущее, где мы уже не существуем. Так это было между моим старым учителем и мной, и поэтому потерять Серегила было мне так же тяжело, как потерять любимого сына.
— Но ведь ты же на самом деле не потерял его, правда?
— Нет. Как потом выяснилось, я оказал большую услугу нам обоим, не позволив ему продолжать упражнения в магии до тех пор, пока он не погиб бы. Эта неудача заставила его найти свое истинное призвание. Но он тогда надолго покинул Римини, и я не знал, увижу ли его еще когда-нибудь. Когда же он вернулся, оказалось, что он далеко продвинулся к тому, чтобы стать тем, кем является теперь.
— Кем бы он ни являлся, — вздохнул Алек.
— Разве ты не знаешь?
— Я не уверен. Я хотел бы понять это — чтобы лучше понимать, чему он пытается меня научить.
— Очень разумный подход. И я уверен, что, когда Серегил будет к этому готов, он объяснит тебе все гораздо лучше, чем смогли бы мы с Микамом Теперь же я скажу тебе только, что и Серегил, и Микам — наблюдатели.
— Наблюдатели?
— Шпионы, если хочешь. Никто из них никогда не говорит об этом, даже друг с другом. Но поскольку я — глава наблюдателей, я могу дать тебе некоторые пояснения.
— Ты — шпион? — изумленно воскликнул Алек.
— Ну, не совсем. Наблюдатели — мои глаза и уши в дальних странах. Они путешествуют, разговаривают с людьми, слушают, наблюдают. Среди прочего они присматривают за пленимарцами. У царицы, конечно, есть собственная разведка, но мои люди часто приходят ей на помощь. В последний год распространились слухи о необычной активности пленимарцев на севере, вот я и послал Серегила и Микама оценить ситуацию.
— Но почему такое дело возглавляет волшебник, если мне позволено будет спросить?
— Согласен, это может показаться странным, но такова традиция, существующая еще со времен, предшествовавших основанию Третьей Орески Мой учитель, а до него его учитель — и так на протяжении столетий — занимал этот пост, и после меня его займет мой ученик. Наблюдатели за эти годы основательно пополнили библиотеку Орески. Благодаря им также те из нас, кто интересуется событиями в мире, всегда в курсе того, что происходит за границами Скалы
— Но разве не можете вы узнавать все, что вам нужно, просто при помощи магии?
— Иногда можем, но не следует думать, будто магия обеспечивает нам всезнание Алек повертел в руках кубок, разглядывая золотой узор, прежде чем задать следующий вопрос.
— Давай, Алек, спрашивай! Думаю, я знаю, о чем ты хочешь спросить.
Сделав глубокий вдох, Алек отважился:
— Нисандер, ты знал, что с Серегилом что-то случилось, и знал, что он пытается добраться сюда. Почему же ты просто не перенес нас в Римини, как ты это сделал вчера с кувшином вина?
Поставив кубок на стол, Нисандер обхватил руками колено.
— Вопрос справедливый и часто задаваемый. В данном частном случае для этого было несколько причин. Во-первых, я не знал точно, ни где вы находитесь, ни что произошло. То немногое, что мне было известно, промелькнуло передо мной в мимолетном видении — оно не было результатом моего целенаправленного поиска. Искать же кого— то при помощи колдовства, когда ты многого не знаешь, в лучшем случае затруднительно, а обычно и бесполезно. Потом в течение нескольких дней мне удавалось на мгновение увидеть вас, но из этих проблесков я узнавал не более того, путешествуете ли вы по суше или по морю, — до того момента, когда я увидел вход в канал.